Казачий традиции. обычаи и образ жизни казаков Урала
Первые казачьи поселения на Урале обычно устраивались на островах и представляли собой скопление землянок, окруженных для безопасности земляным валом и рвом. Позже возникают постоянные казачьи городки, укрепленные двойным плетнем с земляной засыпкой и рвом. Внутреннее пространство таких городков – «жило» - было очень тесным, улицы проводились беспорядочно и были очень узкими. С началом сооружения пограничных линий на них начали строить крепости, слободы, форпосты, кордоны. Это были специфические военные пункты, предназначенные для несения караульной службы, а потому их устраивали там, где это было выгодно и удобно именно в плане военной фортификации. Иногда рядом не было даже водоемов и питьевую воду для обитателей таких крепостей приходилось доставлять издалека.
Для постоянного местожительства и хозяйствования казаков с внутренней стороны пограничной линии строили станицы, поселки и хутора. Станица - это не только оседлое казачье поселение, но и прилегающая к ней земля со всеми пахотными, пастбищными, водными и лесными угодьями (юрт). В станице находилось станичное правление, церковь, цейхгауз, казармы для казаков, плац для учений, конюшни для лошадей. То есть, станица одновременно являлась и военно-административным центром со своими территориальными границами, вокруг которого располагались более мелкие посёлки и хутора с различным числом дворов.
Начиная с 20-х гг. XIX в., казачьи станицы строились по утвержденным планам, со строгой уличной и квартальной планировкой. Дома выстраивались по единой фасадной линии, усадьбы имели четкую прямоугольную форму, выходя на улицу узкой стороной. Через каждые 2-4 усадьбы был переулок. На каждой стороне квартала располагалось равное количество усадеб.
Наиболее распространенным типом жилища казаков был бревенчатый дом-пятистенок, построенный из сосновых или лиственничных бревен и крытый тесом. Строительные материалы приобретались у башкир или русских лесоторговцев в городах, или в войсковых лесных угодьях.
Типичный казачий дом на Урале - это так называемая «связь»: две комнаты, соединенные холодными сенями. Одна из них (кухня) называется избою, а другая (чистая комната) горницей. Связи располагались таким образом, чтобы часть окон обязательно выходила на улицу. Вход в дом был через сени, откуда одна дверь вела в горницу, вторая - в избу, а третья - в холодный чулан, где хранились сундуки с имуществом, съестные припасы и всякая хозяйственная мелочь.
«Внутреннее убранство жилища довольно типичное: в кухне находится большая кирпичная или глинобитная печь, от которой до противоположной стены тянутся полати; под полатями в углу - кровать и вешалка для одежды; меблировка кухни незатейлива: широкие лавки вдоль стен, стол, скамья и божница в переднем углу. От печи на одной высоте с полатями тянется через всю комнату к передней стене «грядка» (полка), на которой помещается домашний скарб и которая делит кухню на две части: «кут» (перед печью) и собственно избу. В кути в полу сделан лаз в подполье, где хранятся запасы на зиму. Около печи у стены устроен «залавок» - низкий длинный шкаф с полками, на которых хранятся съестные припасы и посуда. На залавке хозяйка готовит еду. Здесь же стоит самовар - непременная принадлежность каждого казачьего жилища. Зимой у двери возле печи ставится лохань с рукомойником».
Внутреннее убранство горницы несколько иное, поскольку это было место отдыха и приема гостей. Стены горницы обычно оклеивались обоями или белились, полы красились, как правило, в желтый цвет. Слева у двери находилась печь-голландка, беленая или покрытая изразцами (у зажиточных казаков). В противоположном углу - шкаф с парадной посудой. В левом переднем углу ставили кровать с пуховой периной и подушками. Кровать покрывали покрывалом с кокетливыми кружевными подзорами, наволочки на подушках тоже были кружевными. Между окон на стене помещалось небольшое зеркало, украшенное вышитыми полотенцами, в переднем углу - стол и несколько стульев, над столом - божница с иконами и лампадкой. Между кроватью и столом ставили простенький диван, а вдоль других стен - несколько стульев. Стены горницы украшались лубочными картинками военного или любовного содержания, но среди них обязательно присутствовал портрет царя. В горницах богатых казаков часто можно было видеть городскую мебель, трюмо, азиатские ковры, картины и музыкальные инструменты.
Дворы, как правило, были большими, обнесенными плетнем или дощатым забором. Дворы делились на две части: передний двор и задний - баз или базок. Передний двор был при входе в дом, его содержали в чистоте, зачастую мостили досками или камнем. По периметру переднего двора размещали «погребушку» (погреб), амбары, «завозню» (сарай), где хранился хозяйственный инвентарь, телеги и сани, навес для дров или кизяка. Специальная калитка вела на задний двор, где помещались скотная изба для телят и ягнят, хлевы для овец и коров и «повети», на которых зимой хранился корм для скота. Постройки заднего двора покрывались драньем или соломой. Зимними днями крупный рогатый скот и лошади содержались на «карде» - огороженном жердями или плетнем загоне, который устраивался около гумна или около дома.
В станицах у оренбургских казаков к концу XIX в. получили широкое распространение палисадники перед выходящей на улицу стеной дома. В них обычно росли простые деревья и ягодные кусты. Вводились палисадники распоряжением начальства в противопожарных целях, но вскоре прижились и стали непременным атрибутом казачьей усадьбы и украшением станицы.
Характерной деталью станичных улиц у уральских казаков были высокие деревянные кресты, наподобие могильных, которые по обету врывались в землю перед окнами дома.
Дома казаков-татар, башкир, нагайбаков и калмыков по внешнему виду ничем не отличались от домов русских. Разница заключалась во внутреннем устройстве дома. У казаков-мусульман (татар и башкир) в домах, как правило, выделялись специальные комнаты для женатых сыновей. В каждой комнате у передней стены устраивались нары, устланные кошмами и дешевыми коврами. Специальную комнату выделяли для женщин. Если хозяин не имел возможности оборудовать женскую комнату, то специальной занавеской разделял горницу на мужскую и женскую половины. В печи обязательно был вмазан большой котел-казан, в котором постоянно варили пищу для всей семьи.
Этнографы конца XIX – начала XX вв. в качестве отличительной особенности казачьих поселений на Урале отмечают полное отсутствие каменных или кирпичных жилищ. Исключение составляли южные станицы Уральского войска, где преобладали саманные постройки с плоской земляной крышей.
Пища казаков хотя и не отличалась особым изыском, но была довольно разнообразной и питательной. Излюбленные казачьи блюда - постные или скоромные щи из кислой капусты, лапша, пельмени с мясной, грибной или овощной начинкой. В постные дни употребляли в основном щи, крупяные похлебки, пшенную кашу, картофель вареный или жареный на постном масле, уху, соленую капусту, огурцы. В качестве деликатеса к столу подавались соленые арбузы.
В скоромные дни и по праздникам обычный рацион составляли мясные щи, лапша, яичница, мясное жаркое, молочные лапша и каши, кислое молоко, сметана. Праздничный стол разнообразили жареной птицей.
Из напитков, кроме разнообразных киселей, в казачьей среде повсеместно был распространен чай. По воскресным и праздничным дням к чаю подавали шаньги (пшеничные круглые лепешки, обмазанные сметаной) и пироги. Хлеб казаки пекли и употребляли только пшеничный, поскольку есть ржаной («мужичий») хлеб считалось недостойным для казака.
Праздничное угощение родственников, соседей и друзей считалось делом чести любого казака, даже малоимущего. «Гостевой стол», по словам историка и этнографа Ф.М. Старикова, «буквально поражает своим обилием и разнообразием: тут подаются жареные гуси и утки, различные мясные паштеты, студни и похлебки, сладкие пироги и сдобные каравашки разных сортов и с различною начинкою и другие сдобульки. Вообще казак любит поесть сладко, и даже самый бедный из них истратит последний грош, чтобы угостить своих гостей. Но вся эта «стряпня» поедается только у одного или двоих, к которым пришли гости раньше; у прочих же остается почти нетронутой, потому что, по заведенному порядку, гости из двора во двор ходят от одного к другому, без всякого промежутка, до тех пор, пока большинство их не перепьется «до положения риз».
Пища казаков - нагайбаков, башкир и татар состояла из блюд, являвшихся традиционным национальным кушаньем этих народов. Это - каймак (заквашенное коровье молоко), катык, мясная лапша, салма, творог и крут (сухой соленый сыр). В праздничные дни и для особо почетных гостей готовили бешбармак и пирог-курник, начиненный картофелем и мясом домашней птицы.
Традиционная одежда казаков, исключая форменную, во многих своих деталях являлась заимствованной у их тюркских соседей. Особенно это относится к уральским казакам, у которых хлопчатобумажные, стеганые на вате («киргизские» или «бухарские») халаты, подпоясанные кожаным поясом - калтой, стали национальной домашней одеждой, присущей буквально всем возрастам - от малых детей до стариков. Халаты были, как правило, коричневого цвета или цветастые, как у среднеазиатских народов.
В праздничные дни казаки носили вышитые русские рубахи - косоворотки, пиджаки, форменные фуражки (уральские казаки - овчинные папахи) и высокие кожаные сапоги. Кто позажиточнее, носили сапоги с калошами. Зимой в праздничные дни надевали овчинные, крытые сукном тулупы и черные мерлушковые папахи, на шее - пуховые или шерстяные шарфы, а на ногах сапоги или, очень редко, валенки (пимы). Тулуп подпоясывался цветным широким кушаком из шерстяной материи.
Зимняя рабочая одежда - дубленый полушубок, мерлушковая папаха, серый суконный кафтан (зипун), кожаные, суконные или холщовые шаровары и валенки. На летние полевые работы казаки верхнеуральских станиц иногда обувались в лапти или кожаные башкирские сарычи.
Женщины - казачки носили традиционные русские сарафаны , а голову покрывали чепцом - повязкой, сшитой из атласа или другой шелковой материи. У молодых женщин чепец был яркого цвета, у пожилых - темного. Для большего украшения на чепец нашивали кружева. Головной убор девушек состоял из круглой гребенки, надетой на голову, или из ярких лент, вплетенных в косу. Головным убором замужней женщины являлась «сорока» - твердый налобник с покрышкой малинового или темно-зеленого цветов. Налобник расшивали жемчугом или бисером.
Из украшений носили ожерелья из каменных или стеклянных бусин, серебряные, медные и реже золотые серьги, перстни и кольца. В летнее время поверх платья девушки и женщины носили шелковые или шерстяные разноцветные платки, накинутые на плечи и заколотые спереди брошью или булавкой. В прохладную погоду замужние женщины повязывали платок на голову концами назад, а девушки завязывали под подбородком. Осенью и весной зажиточные казачки носили драповые пальто, а в семьях среднего или малого достатка - шерстяные пальто или хлопчатобумажное, стеганое на вате. В зимнее время казачки надевали овчинные шубы с лисьим воротником, а на голову - пуховой или шерстяной платок. Обувью для женщин в зимнее время служили валенки, а летом ботинки на высоком каблуке. Женщины зажиточных семей носили ботинки с калошами.
Повседневный костюм женщин - казачек состоял из белой холщовой сорочки с открытым воротом и длинными рукавами. Рукава всегда делались наполовину из ситца, а остальная их часть (становина) - из грубого сурового или синего холста. Поверх сорочки носили ситцевую юбку и ситцевый или холщовый фартук. Там, где носили сарафаны, они для повседневной носки шились из ситца. Повседневную одежду пожилых женщин составляли холщовые сарафаны - дубасы черного цвета. На голове - ситцевая повязка или платок с завязанными назад концами. Обувью в зимнее время служили валенки, а летом башмаки из толстой кожи. На полевые работы казачки ходили в обычном повседневном костюме, зачастую для легкости снимая юбку и работая в одной сорочке.
Как писал в одной из своих книг историк Оренбургского казачьего войска Ф.М. Стариков, «случаев, когда казаки устраивают попойки, много; но самые замечательные из них - свадьбы, крестины, храмовые праздники, проводы казака на службу прибытие его оттуда, помочи… Нигде так много не выпивается водки, как на свадьбах казаков: на бедной уничтожается от 10-ти до 15-ти ведер, а на богатой - от 20 до 40».
Браки у казаков заключались довольно рано, но строго в пределах законного возраста, то есть жених должен был быть не моложе 18 лет, невеста - 16 лет. Свадебный обряд казаков отличался сложностью и состоял из нескольких этапов: сватовства, зарученья (рукобитья), девичника, бранья, большого, похмельного и других застолий.
Женитьба казаков, за редким исключением, происходила не по взаимному согласию жениха и невесты, а по выбору родителей. Начиналась она со сватовства, в котором участвовали родители и ближайшие родственники жениха, он сам. Вела все дело бойкая сваха. Отец невесты обыкновенно сразу ответа не давал, а просил подождать решения своего родственного совета. Когда такое решение происходило, его сообщали родителям жениха и тут уже происходило зарученье или рукобитье, во время которого между родителями молодых в присутствии их ближайших родственников заключался словесный договор и выговаривался «запрос» или «кладка» - своеобразная плата за невесту, размер которой колебался от 10 до 100 рублей (смотря по достатку); иногда выговаривали дополнительно шубу или шелковое платье невесте. Зарученье заканчивалось вечеринкой - «пропоем».
После этого в доме невесты начинаются почти ежедневные сходки молодежи, которая веселилась, а невеста оплакивала свое девичество, прощалась с родными, со своей косой – «девичьей красой». Накануне бракосочетания в доме невесты устраивался девичник, во время которого невеста и ее подружки шли в баню, а жених, его друзья и родственники в это время угощали родителей и родственников невесты. Вернувшуюся из бани невесту жених одаривал украшениями или платком, а его родственники - родителей, сестер и братьев невесты. После чего все шли в дом жениха, где также происходило обильное угощение. Все это время девушки пели песни жениху, невесте, дружке, свахе и другим гостям, за что последние обязаны были дарить их деньгами.
Накануне венчанья мылись в бане жених и все, кто вместе с ним должен был участвовать в свадебном поезде.
На следующий день жених получал благословение родителей и вместе с дружкой и другими «поезжанами» отправлялся за невестой. В доме невесты у казаков-уральцев трижды читалась «Иисусова молитва» , после чего дружка вступал в шутливый торг с подругами невесты, которые требовали с него и жениха выкуп. После выкупа невесты проводилось небольшое угощение гостей и свадебный поезд, получив благословение родителей невесты, отправлялся в церковь.
Из церкви молодые приезжали в дом жениха, где их встречали его родители и снова благословляли. Затем свахи расплетали у молодой косу, подавали новобрачным зеркало и заставляли целоваться. В дальнейшей свадебной процедуре у оренбургских и уральских казаков наблюдались некоторые расхождения: у оренбуржцев гостей угощали легкой закуской, после чего дружка и сваха отводили молодых на покой, а гости расходились по домам до следующего дня, когда устраивается «горный стол», куда собираются все без исключения гости с той и другой стороны; у уральцев после приезда молодых из церкви они ненадолго уходят в спальню, после чего начинается полное веселье.
Во время свадебного застолья родители одаривают молодых скотом, составляя, таким образом, ядро их будущего хозяйства. Затем дружка разносит гостям на подносе водку, пряники и конфеты, предлагая «сыры закусить и на сыры положить». Молодые в это время кланяются в ноги. Тот из родственников или гостей, к которому обращается дружка, выпивает рюмку водки, закусывает пряником или конфетой и «кладет на сыры», то есть обещает лошадь, корову, барана, козу или денег, сколько может, смотря по достатку и степени родства.
На второй день свадьбы устраивается «похмельный стол», куда приходят все желающие без особого приглашения, а на третий день теща устраивает у себя «блинный стол», приглашая на него молодых и родственников с той и другой стороны. Зять, по приходу в дом тестя, дарит тещу башмаками, затем садится за стол, а теща в свою очередь берет ложку масла и, выливает его на голову зятя со словами: «будь, зять, также сладок и мягок для своей жены, как сладко и мягко это масло». После чего тарелку с блинами, накрытую сверху другой тарелкой, ставят на стол. Зять должен взять блины, перевернуть тарелку и верхнюю бросить в потолочную матицу, чтобы она разбилась. Это означает, что обряд исполнен и «блинный стол» открыт. Во время всей этой церемонии все присутствующие гости стоят чинно и смирно вдоль стен, но когда тарелка разбивается, поднимается шум и гам и каждый старается также разбить что-нибудь из посуды. После традиционного угощения начинается общее веселье, заканчивающееся, как правило, на улице в присутствии ряженых.
Молодожены часто поселялись в доме родителей супруга, но, как правило, впоследствии отселялись и большинство казаков жили малыми семьями. Большие патриархальные семьи сохранялись только у уральских казаков - старообрядцев, да и то не у всех. Однако и в случае отделения молодых пашня казачьей семьи все равно оставалась общей, хотя остальные статьи хозяйства (пасека, скот, домашняя птица, огороды) содержались раздельно. Это, впрочем, не мешало сохранять строгость и уважение в отношении между родителями и детьми. Авторитет старших («стариков») в казачьей среде был непререкаем, чему в немалой степени способствовало общественное мнение, сурово осуждавшее и даже наказывавшее сыновей, проявивших непочтение к родителям.
Муж был главой семьи, но поскольку большую часть времени он проводил на службе, то фактической хозяйкой дома была жена. Уральские казаки, например, всех своих женщин, независимо от возраста, звали «родительницами». «Родительницы» вели домашнее хозяйство, занимались шитьем, вязанием, воспитывали детей и даже учили их грамоте. Женщины, особенно в староверских семьях, выступали главными хранительницами традиционного семейного уклада и обычаев. Поэтому вполне естественно, что внутри казачьих семей авторитет и положение женщины были достаточно высокими.
Супружеская неверность в казачьих общинах осуждалась, хотя для казаков здесь допускались некоторые послабления. По отношению к неверным женам общественное мнение было беспощадным, вплоть до изгнания их из станицы или хутора. Но это случалось редко. Большей частью муж «защищал» свою честь с помощью кулаков, вожжей или нагайки с расплетенным концом (шлепком).
Другим важным жизнеутверждающим событием в казачьем быту были крестины, которые отмечались как большой праздник. К этому дню готовилось специальное застолье. Сам обряд крещения проходил, как правило, в церкви. В это время родные и знакомые собирались в доме родителей новокрещенного. По окончании обряда хозяин дома усаживал гостей за стол: кум и кума садились на почетные места, прочие гости рассаживались по порядку, в соответствии с близостью к хозяевам. Затем начиналось обычное застолье с поздравлениями, добрыми пожеланиями и песнями. Предпоследним кушаньем всегда подавалась каша. В это время повивальная бабка угощала всех присутствующих водкой, причем каждый обязательно клал ей на поднос деньги на кашу, кто сколько может. Во время подачи последнего блюда - сладкого пирога - хозяин дома также обносил всех гостей вином и каждый вновь клал на поднос деньги на зубок новорожденному. По окончании угощения кум приглашал в гости к себе хозяина дома и всех присутствующих.
Особенностью казачьих похорон является их подчеркнутый трагизм, усугубляемый непрерывным плачем и причитаниями об умершем (у казаков - выть с причетами). В этих причетах изливается горе плачущего и перечисляются все достоинства покойного. По окончании похорон, которые совершаются в соответствии с религиозными канонами, все присутствующие приглашаются родными усопшего к поминальному обеду. Накрываются несколько столов и приглашенные рассаживаются в соответствии со своим рангом: более почетные лица усаживаются за отдельный стол. Первое блюдо состоит всегда из блинов и кутьи. Перед каждым поданным блюдом все участники поминок встают и молятся об упокоении души усопшего. Водки на поминках подается очень мало, а у уральских казаков-староверов её вообще не было. После обеда все расходятся по домам.
Торжественно обставлялись проводы казака на службу. Перед отправлением на сборный пункт казак (будь он новобранец или уже строевой) поочередно обходит всех своих родных и приглашает их к себе в дом. В день выступления родные, а вместе с ними и все, кто захотел проводить казака, приходят к нему в дом и угощаются (здесь водки не жалели). После угощения отъезжающий служивый выходит из-за стола и кланяется в ноги родителям, благодаря их за воспитание и прося у них благословения. Родители благословляют своего сына, причем отец, а иногда - дед читает ему наставление, как он должен служить верой и правдой Царю и Отечеству, не щадя живота своего. После этого все выходят во двор. Брат или отец подводят молодому казаку его коня в полном снаряжении. Казак кланяется коню в ноги, прося не выдать его в трудную минуту жизни: «Брат ты мой боевой, не выдай меня в трудную минуту, принеси домой». Затем он прощается с родными и садиться в седло, где выпивает прощальную в отчем доме чарку водки – «стремянную». Среди служилых казаков второй очереди была распространена традиция выпивать за околицей, но ещё в виду родной станицы или хутора, последнюю чарку – «забугорную» или «закурганную».
Возвращение казаков со службы или из похода - это был праздник для всего поселка, станицы, хутора. Встречать казаков выходили далеко за околицу. Однако если в рядах возвращавшихся были погибшие, то существовал печальный ритуал сообщения близким о страшной для них трагедии. Не видя на привычном месте в строю своего казака, жена или мать естественно спрашивали: «А где мой Петр?!». Если тот был ранен или нездоров, так и отвечали, что в обозе. Если погиб, то говорили: «Сзади, матушка, сзади». И так до тех пор, пока последний в колонне, не говоря ни слова, не отдавал папаху погибшего. Тогда поселок оглашался плачем овдовевшей казачки и ее осиротевших детей.
Смысл этого обычая заключается в том, что погибших в бою казаки продолжали числить в своих рядах. За них в некоторых станицах даже на поминках выпивали как за живых, чокаясь.
Войсковым праздником Оренбургского казачьего войска является 6 мая (23 апреля по старому стилю) - день святого великомученика Георгия Победоносца - покровителя оренбургских казаков.
История праздника ведет свое начало с восемнадцатого века. Одновременно с закладкой в 1743 г. крепости Оренбург переселенцами с Волги: самарскими, уфимскими и алексеевскими казаками была заложена казачья слобода, позднее получившая название Форштадт. По инициативе атамана Василия Могутова в 1746 г. здесь начинается строительство каменной церкви с престолом в честь Георгия Победоносца. Можно только предполагать об уже существовавшем особом отношении волжских казаков к этому святому покровителю воинов и борцов за православную веру. Тем не менее, 23 апреля 1756 г. Георгиевская церковь была освящена архиепископом Казанским и Свияжским Гавриилом, а сама слобода на какое- то время стала называться Георгиевской. С этого периода берет свое начало престольный, в честь святого Георгия, праздник казачьей слободы, который быстро распространился на всей территории Оренбургского казачьего войска и стал фактически всеобщим.
К середине XIX в. сложился целый церемониал, согласно которому в 9 часов утра из войскового штаба торжественно выносилось Большое войсковое знамя, пожалованное императрицей Елизаветой Петровной в 1756 г. За ним в два рядя несли сорок два (включая древние - самарское и уфимское) знамени и значка - красноречивых свидетелей боевой славы оренбургского казачества. Шествие направлялось к Георгиевскому собору и сопровождалось пением гимна «Боже, царя храни». Вдоль маршрута от штаба до храма выстраивались казаки на конях. Следом за знаменами в красивых парадных мундирах шли войсковые генералы, офицеры, чины войскового правления, юнкера казачьего училища. Важно шествовали казачата-школьники, воспитанники гимназий и кадетских корпусов.
По прибытии к Георгиевскому собору во внутрь вносились Большое войсковое и синее «Падуровское» знамя «За отличие в турецкую войну 1829 года». Служить молебен приглашался архиепископ Оренбургский и Уральский. Во время службы пели хоры Георгиевского собора и архиерейский. При провозглашении протодьяконом многолетия производился 31 выстрел из орудий льготной батареи.
По окончании молебна архиепископ, сопровождаемый войсковым атаманом, обходил ряды казачьих частей и кропил их и все знамена святой водой. Затем все участники проходили церемониальным маршем перед развернутыми войсковыми святынями и торжественно относили их обратно в войсковой штаб. На войсковом дворе уже были выставлены столы с торжественным угощением для участников парада. Войсковой атаман поздравлял всех присутствующих с войсковым праздником и поднимал чарку за родное оренбургское казачество. Звучали тосты за царствующий дом, за Россию, за казаков-героев, за другие казачьи войска.
После войскового «хлеба-соли» в Форштадте начинались народные гуляния с песнями, танцами, джигитовкой, военными играми и состязаниями молодежи. Строевые казаки, молодежь и казачата устраивали в своих возрастных группах соревнования в скачках, рубке лозы, владении конем.
Отдельные участники праздника, демонстрируя свою удаль, бросались на конях с обрывистой кручи в холодный еще Урал и наперегонки переплывали его. Упражнялись в стрельбе. Для чего пускали по реке деревянные плотики с установленными на них мишенями, а в нескольких местах устраивались засады. Побеждала та засада, которая прежде всех успевала сбить цели.
Атаман лично награждал победителей и отличившихся. Как правило, наградами были денежные премии, шашки, седла, конская сбруя, часы «серебряные и никелевые», казачья «справа». Современники с неизменным восторгом описывают колорит, красочность и удаль главного казачьего праздника, который являл собой не только захватывающее зрелище, но и демонстрировал неповторимую жизнерадостность и вольный дух казачества.
Из народных праздников казаками особенно весело отмечалась масленица. Уральские казаки, например, на масленицу рядились в вывороченные наизнанку шубы и войлочные маски - «харюшки». Центральным событием масленичных гуляний было взятие снежного городка. У уральских казаков для этого строили снежную крепость, которую защищало ряженое «воинство», состоявшее из «арапов», «турок», разных «рыцарей» во главе с «генералом», роль которого поручали кому-нибудь из авторитетных и популярных казаков. «Гарнизон» крепости был вооружен громадными комьями снега, снежками, трещотками, свистками. Над крепостью развевались «знамена» и «штандарты» из женских платков и шалей. В некоторых станицах над крепостью устанавливали специальный флаг с названием поселка и датой сооружения снежной крепости. Штурмовали крепость конные казаки, собранные в несколько отрядов, соперничавших между собой. Они должны были, ворвавшись в крепость, овладеть флагом. Какому отряду это удавалось, тот признавался победившим. Казак, захвативший флаг и благополучно доставивший его распорядителю праздника, получал награду - шинель, фуражку или ремень. Остальные члены команды также получали призы, приготовленные поселковым правлением.
Защитники снежной крепости старались отбить штурмующих, бросая в них комья снега, стараясь выбить их из седла снежками, длинными палками, метлами. Устроители крепости придумывали различные ловушки и препоны - то устраивали замаскированную яму, куда с головой проваливался первый, кто подбегал к крепостной стене, мазали часть стены дегтем. Случалось и так, что гарнизон отстаивал флаг и тогда награда в виде конфет, пряников и других сластей доставалась ему.
Обязательным элементом масленичных гуляний были конные скачки и джигитовка казаков строевого возраста. К скачкам казаки начинали готовиться заранее, откармливая и холя лошадей, так как победитель, помимо морального удовлетворения и титула лучшего наездника, получал и ценный приз - комплект конской сбруи или полное форменное обмундирование.
После завершения скачек казаки строевых разрядов показывали свое уменье владеть шашкой и пикой - рубили на полном скаку лозу, кололи соломенное чучело. Признанный лучшим рубака получал приз. Помимо приза, победа в рубке лозы выдвигала казака в число реальных претендентов на повышение в чине, особенно если на соревнованиях присутствовали высшие офицеры или атаман отдела.
Молодые казаки охотно участвовали в джигитовке. Начиналась она с простых упражнений - соскакивания с коня на ходу, скачках спиной к движению лошади, стоя в седле. Затем переходили к более сложным номерам: «ножницы», пролезание под брюхом лошади на полном скаку, доставанием с земли платков с завязанными в них монетами и др. Верхом конного мастерства считалось групповое упражнение, когда двое конных казаков клали себе на плечи перекладину, а третий на полном галопе крутил «солнце», подтягивался или делал «выход силой».
Девушки и молодые женщины на масленицу развлекались катанием на качелях («скакелях»), состоящих из крепкой длинной доски, положенной серединой на довольно высокие козлы.
У казаков также существовал обычай сооружать во время масленицы «корабль» из нескольких саней с подмостками. В центре возвышалась мачта, притянутая канатами к краям подмостков. На подмостках располагались ряженые и музыканты, которые пели, играли, угощались водкой. На верху мачты, на надетом на нее колесе, стояла наряженная женская фигура, символизировавшая госпожу «Масленицу».
Из других персонажей масленичных гуляний фигурировали «мадам Масленица» и её муж, которых изображали двое ряженых - старик со старухой, восседавшие на санях, в которые был запряжен бык. Верхом на быке, лицом к «супругам» сидела вторая старуха, изображавшая лихую свекровь, цель которой - поссорить «любезных супругов».
В свободное время казаки любили посостязаться в остроумии. Состязались двое, а вокруг них собиралась толпа «болельщиков». Они криком и смехом выражали одобрение тому, кто побеждал в искусстве острословия. Если один из участников состязания начинал сердиться, он считался проигравшим и под общий смех и улюлюканье уходил с арены.
Любимым пасхальным развлечением молодежи было «катание яиц».
Религиозной святыней православных оренбургских и уральских казаков была самая почитаемая в нашем крае и известная во всей России чудотворная икона Табынской Божьей Матери. Только на начало крестного хода, которое приходится на девятую пятницу после Пасхи, в село Табынское Стерлитамакского уезда Уфимской губернии стекалось свыше 20 тысяч верующих. Это был самый продолжительный крестный ход в России. Длился он от семи до десяти месяцев и проходил по территориям Уфимской, Оренбургской, Уральской, Саратовской и Самарской губерний.
По мнению исследователей, Табынская икона представляет собой одну из ранних копий известной Казанской иконы Божьей Матери и относится к 80-м гг. XVI в. Написана она была для Вознесенской пустыни, что находилась в восемнадцати верстах от Табынской крепости, казаки которой молились ей перед отражением башкирских набегов.
Побывала она и на фронтах Первой мировой войны, в частях Оренбургского казачьего войска. Последний крестный ход прекратился осенью 1919 г. в станице Нежинской под Оренбургом. Здесь проходил фронт. Отряд красногвардейцев силой оружия разогнал богомольное шествие и разграбил весь обоз, включая золотой и серебряный оклады самой иконы. Преследовавшие красных казаки А.И. Дутова выбили их из Нежинской, а саму святыню нашли в пыли на дороге. Далее - горький и кровавый путь отступления в Китай. В дневнике А.И Дутова осталась запись: «…вынесли только оружие, патроны и Икону».
Табынская икона Божьей Матери, вплоть до 60-х гг. XX в., находилась в православном храме города Кульджа, откуда исчезла во времена китайской «культурной революции». До настоящего времени не нашли подтверждения версии ни о ее гибели, ни о ее вывозе казаками в Америку или Австралию.